Radiohead избрали особый подход не только к музыке, но и ко всему своему творчеству. В то время, когда музыкальная индустрия превратилась в неизбежную смертельную спираль, а олдскульные рок-бэнды потеряли влияние, Radiohead процветали по большей части из-за того, что поступали не так, как другие.

Большую часть творческой работы, которую они проделывали, одновременно можно и нельзя было подвергнуть анализу. За выходом OK Computer последовал документальный фильм Meeting People Is Easy (1998), в котором удалось показать манию, окружавшую группу в то время, и, возможно в большей степени, нарастающее разочарование Тома Йорка от всего этого. На вершине своего коммерческого успеха они выпускают Kid A (2000) и Amnesiac (2001), два растянутых, сложных, деконструктивных альбома, далеких от более доступного слушателям рева гитары с ранних пластинок. После релиза Hail to the Thief (2003) Radiohead оставили свой лейбл EMI, и взяли временный отпуск в карьере.

Очевидно, стоит задуматься о музыкальной индустрии и о том, что с ней сейчас происходит; да и о пропащем состоянии, в котором она находится последние 10 лет…

Что, честно говоря, с учетом всех обстоятельств, вполне заслужено.

Думаешь, это к лучшему?

Ну, единственная причина из-за которой у звукозаписывающих компаний есть хоть какие-то деньги — это потому, что они взяли все то, что записали на винил, и нашли новый формат – CD. За него они могли зарядить двойную цену, а то и загнуть ее втрое, зная, что все поведутся. Вот как они сколотили состояние – перепродав всю свою музыку. На самом деле, у них было не так уж и много новых артистов, потому что они не вкладывали в них свои силы. Мы были… как это назвать? Анафемой?

Может, аномалией? Хотя мне нравится и анафема. Она тоже подойдет.

Но мы держались за EMI. Нам повезло. Они сказали: «Всему свое время». Мы держались за них, когда выпускали OK Computer. Держались, когда выпускали Kid A, хотя я думаю, что тогда они уже немного напряглись [смеется]. Но все это сильно отличалось от того, что происходило с нашей индустрией. А затем, по определенным причинам, там стало не так приятно, как раньше. Поэтому, как по мне, звукозаписывающая индустрия не понесла заметные убытки, потому что она исчезла быстрее, чем артисты получили свои доходы с продаж. Разве с киноиндустрией произошло не то же самое?

Ну, думаю, если только в том смысле, что все попались. Это та сумасшедшая вещь, когда на протяжении многих лет все предсказывали, что индустрия начнет переходить в цифровую форму, что все станет гораздо доступнее, и как вообще все будет работать. Затем все изменилось, и они сказали: «Боже! Мы не заметили, как ЭТО произошло!» И ты такой: «Подождите секундочку. Все так долго этого ждали». Я не думаю, что индустрия возродится когда-нибудь в полной мере. Все меняется. Знаешь, мне повезло. Я снимаюсь в больших, чертовски значительных фильмах, которые, ко всему прочему, имеют успех. Но это редкость. Гораздо интереснее то, что индустрия кино сейчас настолько доступна, что каждый может снять фильм. В том смысле, если у тебя есть два Кэнона 5D и необходимые средства, ты можешь снять фильм, смонтировать его, отредактировать и выпустить.

Но тогда получается, что, как и в музыкальной индустрии, крупные игроки до сих пор контролируют процесс распределения.

Что-то вроде iTunes?

Думаю, что да. Ты не можешь ни миновать их, ни обойти. Это довольно странная ситуация, в которой, по сути, каждый может что-то сделать.

Если только ты можешь распространить и разрекламировать то, что сделал, а это требует больших затрат… Я, наверное, зануда, потому что до сих пор предпочитаю винил.

Серьезно?

Да. Ну, само собой, в машине у меня подключен iPod, но каждый раз как я делаю громче, звук искажается. Поэтому я пошел и купил себе скромный проигрыватель и начал покупать виниловые пластинки. Забавно снова прослушивать альбом с начала до конца, вставать, чтобы перевернуть пластинку. Думаю, таким образом, я стал слушать меньше музыки, но когда я слушаю, то делаю это со всем вниманием.

Формат альбома сейчас выглядит не так, как раньше. Поначалу, когда все это только появлялось, то казалось мне довольно крутым, потому меня и раздражали ограничения. Но сейчас я это ненавижу. Мне кажется, артисту очень тяжело состояться, если он не готов полностью погрузиться в то, что ему предлагается обстоятельствами.

Да, это касается музыки и любого другого искусства. Нужно приложить хоть немного усилий.

Да, достаточно тяжело смириться с тем, что ты можешь промотать колесиком все работы разных артистов за один раз. Но, по-моему, есть и другая сторона цифрового формата, так как я нашел доступ ко всей этой эксцентричной, странной танцевальной музыке, которую я не могу купить на виниле. Если ты DJ, то гораздо быстрее и веселее просто включить то, что есть у тебя на маленькой карте памяти. Так что с появлением цифрового формата появились и хорошие вещи.

Ты был DJ в Occupy London пару лет назад.

Да, с 3D из Massive Attack.

Мы не обязаны говорить о политике, если ты не хочешь, но мне было любопытно, откуда у тебя возник интерес к таким вещам, как движение «Occupy» – так же как и интерес к политике и активизму в целом? Это пережиток анти-капитализма? Это то, что тебя вдохновляет?

Думаю, это всегда было во мне. Еще со школы.

Как ты думаешь, имеет ли это нечто общее с тем, что происходит сейчас в Великобритании? Я спрашиваю, потому что задумываюсь над этим. Социализм стал грязным словом, особенно в США. Мы росли в стране, где были сильные социалистические законы, но идея заботы одного изверга о людях с треском провалилась.

Это пережиток Второй Мировой войны. Идея «государства всеобщего благосостояния» в Британии была масштабным экспериментом, который раньше никогда не проводился. Я читал об этом недавно – это очень интересно, потому что все было связано со свободой торговли. Возвращение к контролю над торговлей в какой-то степени стало причиной, по которой фашизм набрал силу, во всяком случае, в Европе. Так что, после Второй Мировой войны во многом все было определено – не только в Европе, а повсюду – рынки нужно было регулировать.

Что ты скажешь о группе ?

Они отличные ребята (смеется)